Длинные пальцы, давно обтянутые старческой кожей, медленно гладили изображение на обветшалой фотографии. Пальцы давно уже потеряли свою изящность и красоту, но в них по-прежнему осталось какое-то волшебство, которое привлекало к себе внимание. Каждое движение пальцев напоминало полет легкого перышка в воздухе. Каждое новое прикосновение возвращает в те времена, когда они были еще вместе. В тот период жизни, когда их ничто не способно было разделить. Все было так безоблачно, но ведь всем известно, что обычно затишье бывает только перед бурей. Красивые венки давно расползлись под тонкой кожей, подобно прекрасным паутинкам, сплетенным из страха, одиночества и безысходности. Ведь он прекрасно понимает, что уже ничего не изменить. Теперь слишком поздно. Он сломался при первом же падении, разодрав кожу на коленях и локтях в кровь. Он убежал от проблем, спрятавшись в этом заброшенном доме на окраине Лондона. Он убежал туда, где смог слиться с серой массой населения. Тут он чужой среди своих, но в тоже самое время, свой среди чужих. Лондон принял его в свои сети, обволакивая постоянным туманом. Тут ты просто смог вдохнуть кислород полной грудью, не боясь быть высмеянным. Тут, ты мог просто жить, а не существовать. Здесь не было запретов и границ, словно другой мир, другая жизнь. Не смотря на всю чопорность англичан, твой стиль был воспринят совершенно нормально, словно так и должно быть. А, может на самом деле, так и должно быть, что ты красишь глаза, волосы, губы, накладывая макияж, при этом, будучи парнем. Кто решает, что одно является совершенно допустимым, а другое аморальным и безнравственным. Его кожа давно уже забыла, что такое соприкосновение с палящим солнцем, когда можешь лежать на берегу моря, ощущая приятные прикосновения огрубевшими подушечками пальцев. Когда можно ощущать себя просто свободным, когда нежные губы ласкают твое обгоревшее под солнышком тело, и ты немного морщишься от боли, которая постепенно сменяется неземным наслаждением Больно вспоминать те моменты, когда ты ощущал, что ты живой и способен дышать. Ты понимал, что впереди огромный путь, длиною в целую жизнь, когда еще столько всего можно успеть. Нужно успеть, признаться в своих чувствах и никогда не выпускать из своих рук маленькую хрупкую ладошку, которая с такой доверчивостью сжимает твою. Прижимать это хрупкое создание, как можно крепче, желая показать ему, что он не одинок. Смотреть в его теплые янтарные глаза, которые светятся изнутри невероятным теплом, которое способно согреть даже в зимнюю стужу, и заставить оттаять сердце, покрытое коркой инея. С ним было так тепло, что иногда все это казалось таким нереальным, каким-то иллюзорным, но каждый новый поцелуй доказывал, что все это реальность. Обводишь чуть отросшим ноготком по контуру губ. А ты помнишь, как ты любил эти сладкие губы, которые каждое утро будили тебя сладчайшим поцелуем, так похожим на опьяняющий укус пчелы. Жалит, чтоб впустить свой яд, который привязывал к нему, как можно сильнее. Помнишь эти губы, которые сводили тебя с ума. Конечно, ты никогда их не забудешь. Ведь после него, ты больше никогда никого не целовал. Ты дал себе слово, что, умирая, ты будешь вспоминать именно сладость его поцелуев. Для тебя он был слишком чист, чтоб ты имел право перекрывать его вкус грязью любовниц или любовников. Углы фотографии давно уже порвались, как однажды и ты порвал ту невидимую нить, которая соединяла вас с самой утробы матери. Но ты решил, что проще плыть по течению, чем начать борьбу. Он отпустил тебя в холодный пасмурный Лондон, веря и надеясь на то, что ты вернешься. Он ждал тебя каждую ночь, сидя на крыльце вашего, нынче его дома. Он всматривался в пролетающие над головой самолеты, искренне веря в то, что на одном из них летишь именно ты. Но ты так и не вернулся. Не смог вернуться. Не смог наступить своей гордости на горло, чтоб признать, что ты был не прав, и расстояние оказалось не спасением, а вашим личным адом. Ты сломал его, ведь все время думал только о себе. Тебя не остановили его слезы, когда он на коленях умолял тебя подумать обо всем том, что когда-то было между вами. Но ты решил, что так будет лучше. Ты заставил его принять твой выбор, смириться с ним, ведь он любил. Прижимаешь пожелтевшую от времени бумагу к груди, словно ощущая, как в этот момент учащенно бьется его сердце.
  Сердце, которое ты всегда ощущал, лучше своего. Ты любишь спать, прижавшись к нему так тесно, что иногда казалось, будто кислород заканчивается. Ты отсчитывал удары его сердца, смешанного его со стуком пульса в висках. Все было одно на двоих. Всегда вместе, но с разными целями по жизни. Однажды, вы встали на перекрестке двух дорог, и вам пришлось делать выбор. Ты выбрал самый короткий и самый короткий путь, который привел к вашему краху. Он же пошел по самому трудному и длинному пути, стараясь бороться за ваши отношения. Он боролся против всех, даже против семьи, а ты оставил его одного. Ты не смог быть рядом с ним именно в тот самый момент, когда ему больше всего была нужна твоя поддержка. Пальцы так неуверенно скользят по пушистым медовым дредам, чей терпкий аромат способен свести с ума. Ты ведь помнишь, как ты любишь зарываться в них носом, пряча там свои личные слезы. Он понимал тебя, и позволял прижимать себя как можно ближе. Ты запускал свои маленькие пальчики в его короткие дредлоки и начинал массировать кожу головы. Он что-то мурлыкал себе под нос от наслаждения, когда ты обжигал его кожу в районе шеи, своим горячим дыханием. Ты боялся отпустить его, чтоб он не ускользнул, подобно песчинкам сквозь пальчики рук. Ты просто любил его. Уже тогда, когда вам было по 13 лет, ты осознал, что ради него готов пойти на все. Но, как окажется позже, это была ложь. Ты был способен сделать все возможное ради него, кроме самого главного - ты не помог ему бороться с той грязью, что на вас выливали. Но он ведь мог, он боролся, а ты сбежал. Ты просто пришел к нему и поставил его перед фактом, что уезжаешь в Лондон. Нет, не было банального выяснения отношения с битьем посуды, вас это казалось уж слишком наигранным и пафосным, словно игра на публику. Вам не нужна была жалость. Вы просто хотели, чтоб вас оставили в покое и позволили вам жить спокойно, не оглядываясь по сторонам, в страхе, что кто-нибудь увидит вас, держащимися за руку. Вы просто хотели свободы.
  ***
  -Я просто боюсь, нас никогда не оставят в покое. Они словно стервятники, желают поживиться нашей болью, словно куском сырого мяса, от убитого зверька.
  -Билл, но ведь ты не сдашься. Поклянись, что мы до конца будем вместе.
  -Клянусь.
  ***
  Ты предал его, построив для него домик из надежд. Ты выходишь на крыльцо своего заброшенного дома и садишься на холодные каменные ступеньки. Так, вы любили делать, когда были совсем малышами. Ты садился между его длинных ножек, и он в ответ прижимал тебя к своему нежному тельцу. Ты любил его слишком долго и слишком отчаянно, но в нужный момент, не смог доказать всю искренность своих чувств. Фотография уже во многих местах покрылась трещинками, словно разбитые в море парусники. Их уже никогда не склеить, даже если и обмотать скотчем фотографию. Но в таком случае она потеряет свою притягательность. Перестанет быть тем самым воспоминанием из детства. Перестанет быть чем-то святым и таким родным для тебя. Обводишь контуры трещинок, словно пытаясь заполнить их той любовью, которая до сих пор пульсирует внутри твоего разбитого сердца.
  ***
  -Том, прошу тебя, послушай меня. Я должен сейчас уехать. В Лондон. Так нужно. Ведь так будет проще тебе и мне. Ты ведь отпустишь. Киваешь, веря, что я вернусь. Вещи давно были собраны. Я в последний раз взглянул в твои глаза, наполненные слезами, и вышел за порог квартиры, в которой я навсегда оставил частичку своего сердца и души.
  ***
  Ты сел в самолет, которая навсегда уносил тебя в совершенно чужую страну, с чужим языком и совершенно незнакомыми людьми. Но, тебя здесь приняли. Ты стал своим, слившись с общей массой. Тут никого не смущал твой образ. Здесь ты смог почувствовать себя так, как ощущал, будучи совсем ребенком, но было одно слишком веское "но", здесь не было его. Не было того человека, в ком на самом деле заключалась вся твоя жизнь. Ты купил этот заброшенный домик. Тебе не хотелось жить рядом с людьми, которые посмели отобрать у тебя счастье. Ты не хотел быть рядом с шакалами, которые пойдут на все лишь бы заставить твое сердце кровоточить. Ты живешь здесь уже больше пятидесяти лет, а его ты так и не смог забыть. Ты не знаешь, что с ним сейчас. Ты бы отдал многое, ради того, чтобы вновь увидеть его рядом с собой, положив голову на его теплое плечо. Ты никогда не сможешь забыть ваш первым раз, который до сих пор вызывает у тебя смущение, и заставляет щеки покрыться тонким слоем румянца. Это было незабываемо. Он навсегда остался твоим первым и единственным. После него, ты не позволял никому дотрагиваться до своего тела, желая сохранить на своей коже ощущения после его прикосновений.
  ***
  Черный шелк простыней ослепляет глаза, заставляя на мгновение зажмуриться, чтоб привыкнуть к такой яркой палитре. Жмешься к нему, как можно сильнее, ведь сегодня для тебя все будет впервые. Ты ждал ровно три года, чтоб решиться на эту близость. И ты знал, что он сделает все, что ты почувствовал себя по-настоящему счастливым. Каждое его движение было наполнено безграничной любовью и заботой. Ты бы никогда и никому не доверил свое тело и душу, кроме него. Для тебя было слишком важно отдать ему себя, позволяя наслаждаться своим телом. Он покрывал поцелуями каждый миллиметр твоей влажной и немного соленой от пота кожи. Маленькие мурашки бегали по коже в предвкушение этой волшебной близости. Нежные длинные пальцы проскальзывают в твое безумно горячее и влажное от возбуждения тело. Срываешь голос, пытаясь унять дрожь в теле. Боль, пронзающая все тело, постепенно сменяется невероятным наслаждением. Ты задыхаешься от той гаммы ощущений и чувств, что он способен тебе подарить. Все так, как ты себе представлял, даже намного лучше. Медленно растягивает, стараясь причинить как можно меньше боли. Ведь именно он чувствует тебя, как никто другой. Медленно притягивает тебя за бедра, удобнее устраиваясь между твоих роскошных ног. Одно мгновение и он проникает в тебя по самое основание. Кричишь, начиная рыдать навзрыд. Ты не думал, что будет так больно. Он целует тебя в губы, не двигаясь. Не желает причинять тебе боль, боится твоих слез, ведь против них он всегда был безоружен. Был, слаб, когда ты начинал рыдать. Ты крепко прижимаешь его к себе и выдыхаешь, рвано в рот:
  -Прошу тебя, не останавливайся, я хочу понять, каково это ощущать твои плавные толчки внутри своего тела. Прошу, я хочу быть с тобой. Он улыбается тебе во время поцелуя, и совершает свой самый первый толчок. Всхлипываешь, вцепляясь коготками в его загорелую спину, которая так часто была похожа на молочный шоколад, который постоянно хотелось брать на язык, чтоб распробовать полную гамму вкусов. Движения становились более уверенными, когда он задевал головкой простату внутри твоего тела. Ты выгибался под натиском его страсти и движений бедер. Ты был просто счастлив оттого, что он навсегда стал твоим первым. Каждый толчок отдавался громким эхом в твоей груди и сильным стуком пульса в висках. Тяжело и учащенно дышишь. Рваное дыхание обжигает его кожу. С диким рыком изливается в твое тело.
  -Прошу тебя, побудь внутри моего тела. Я не хочу терять эти ощущения. - Смущенно опускаешь веки. Он ложится сверху, накрывая теплом своего разгоряченного тела.
  ***
  Ты никогда не забудешь, каково это, когда внутри твоего тела находится плоть родного близнеца.
  Касаешься губами фотографии, которая в твоих руках рассыпается подобно пеплу, как однажды рассыпалась и ваша любовь. Ветер поднимает обрывки твоего прошлого в воздух, и несет его куда-то к реке. Ты не пытаешься догнать, ведь это уже ни к чему. Тебе никогда не вернуть то, что было навсегда потеряно. Ты помнишь ваши жаркие ночи, когда все было пропитано страстью и безграничной любовью.
  ***
  Том, позволь мне забрать твое фото с собой, мне будет, что вспомнить. Только это, я хочу забрать себе, на большее я и не должен рассчитывать. - Прячешь свои глаза под призмой солнцезащитных очков, таким образом, пытаясь спрятать свои настоящие эмоции от меня. Беру фотографию со столика, и вынимаю ее из рамки, укладывая между тетрадными листами, в которых я всегда хранил все свои стихи и послания для тебя.
  ***
  Встаешь со ступеней и идешь к речке. Вглядываешься в мутную воду. Сколько раз, тебе казалось, что твои глаза так же, как и эта река уже ничего не выражают. Ты всматриваешься в самую суть, и видишь рядом со своей фигурой, фигуру другого человека. Ты медленно разворачиваешься к нему лицом, и видишь того, от кого по своей глупости бежал. Медленно тянешься к нему рукой, словно проверяя, не сон ли это все. Нежно обводишь контур его губ, носа, щек, как несколько минут тому назад делал только с фотографией. Подходишь совсем вплотную и крепко прижимаешь его к себе. По твоим щекам текут слезы. Ты не можешь поверить в то, что ты вновь обрел его.
  -Прости. - Сквозь слезы шепчешь ты. Так тихо, словно боясь, что кто-то услышит вашу тайну и сможет украсть ваш персональный рай, вторгнувшись в него. - Я просто испугался. Испугался того, что не смогу дать тебе ту любовь, которую ты заслуживал. - Он накрывает твой рот ладонью, заставляя тебя сесть на небольшую лавочку. Прижимает тебя к себе, сжимая твое, почти детское запястье в своих руках. И ты вспоминаешь, как, будучи ребенком, вы также сидели возле реки в вашем любимом Лойтше, наслаждаясь, теплом друг друга. Он целовал тогда твои губы, так неуверенно и нежно. Так, как на это были способны только вы. Вы смотрите куда-то вдаль, но ваш взгляд был устремлен в одну точку, разве не это настоящая любовь. Он до сих пор не изменился. Он остался именно таким, каким ты его запомнил. Взгляд ничуть не потерял свою магию. Все те же длинные пальцы, которые в моменты страсти или простой меланхолии перебирали твои волосы, и ласкали тело, подобно струнам его любимой гитары. Но ты всегда был его самым любимым музыкальным инструментом, а стоны, слетающие с твоих губ, были подобны райской музыке. В воде, где-то вдалеке виднелись разбитые парусники от детских кораблей, когда этот парк еще был людным местом, где любили собираться детишки и их родители, влюбленные парочки и просто те люди, которым слишком одиноко. Они шли туда, чтоб разобраться в себе. Равно как это делал и ты, все эти годы. Тебе сразу понравилось это место, не смотря на то, что дом был в ужасном состоянии, но ты уезжал в Лондон и не ради роскоши. Тебе было просто необходимо подумать о ценности ваших отношений.
  Его волосы коротко пострижены, но ты до сих пор вспоминаешь пушистые дреды, которые так красиво переливались на золотистом солнышке, заставляя поблескивать колечко в губе и пушок на лице. Гладишь его идеальное лицо, покрытое шрамами от времени - морщинами. Каждая впадинка хранит свое определенное событие и дату. Но даже таким, он остается для тебя самым желанным. Даже таким, ты считаешь его самым лучшим выбором по жизни, который ты когда-либо принимал. Ты просто продолжаешь любить его, не смотря ни на что. Вспоминаешь, как любил во время зимы есть снежинки, передавая их на своем языке в его горячий рот. Ты помнишь абсолютно все, и сейчас он уже рядом. И даже та фотография, которая была поломана под натиском времени, потеряла свое значение, ведь сейчас ты сидишь рядом с ним, наслаждаясь такой долгожданной близостью, о которой ты мечтал все эти годы.
  Длинные пальцы, давно обтянутые старческой кожей, медленно гладили кожу любимого близнеца. Венки на руках давно расползлись, как паутинки, сливаясь с венами своей второй половинки. Сейчас не хватало только достать старый фотоаппарат и сделать красивое семейное фото. Фото, которое займет свое достойное место в домике на окраине Лондона, на красивом старинном камине. Возле которого они проведут еще не одну бессонную ночь, рассказывая друг другу о тех временах, что они были в разлуке, пытаясь догнать ушедшие времена. Они навсегда сохранят эти ощущение внутри себя, которые будут намного прочнее, чем бумага на старом обветшалом фото.